Когда мне показалось, что почти все наладилось в нашей семье, произошел очередной кошмар. Я уже почти три недели лежала в больнице. Угадайте, с чем? С инфарктом. И это в мои 29 лет...
С момента результатов теста прошло 85 дней. Нет, 85 дней 5 часов 38 минут. И за это время очень многое поменялось в моей жизни.
Паша оказался здоров. Полностью здоров. Когда он сделал тест и узнал результаты, мы снова очень поругались. Конечно... Ведь я предала его. Я изменила ему с Димой, у которого СПИД, с Димой, с которым мне было так хорошо...
В истерике я винила во всем Пашу. Ведь если бы он не изменял мне — не изменила бы ему и я. Почему жизнь так несправедлива? Почему я, изменив мужу единственный раз, сразу же обрела пожизненные мучения, вечный страх в неизвестности?..
За эти дни я слишком много натерпелась, поэтому и попала в больницу. Самое больное было для меня — это осознание того, что близкие стали относиться ко мне иначе, совсем не так, как раньше. Без прежней любви и теплой заботы, нежности и внимания. Теперь у них появилась какая-то отчужденность и боязнь. Боязнь МЕНЯ. Моей болезни.
Я очень много узнала о СПИДе. Я просмотрела, наверное, миллионы Интернет-страниц, прочитала несколько десятков книг и кучу прочей литературы. Я не могла понять, почему они так поступают со мной, ведь бытовым путем они не смогут заразиться... В тот момент, когда мне нужна была поддержка, люди, которых я любила больше всего, отвернулись от меня. Даже мама...
Однажды, когда все вроде бы устаканилось, а родные смирились с моей болезнью, я решила навестить малютку Вадика. Он постоянно спрашивал обо мне, интересовался, почему я не прихожу к нему. И я пришла. Как всегда, с новой игрушкой, со сладостями и разными вкусностями. Пришла я тихо, хотела сделать сюрприз малышу. Но случайно стала свидетельницей ужасного разговора...
— Вадь, скоро приедет тетя Алиса, и я хочу, чтобы ты к ней не подходил, — услышала я голос своего брата из спальни. — Я хочу, чтобы ты не приближался к ней хоть на метр!
— Ну посему? — сказал мальчик дрожащим голосом. Ему было обидно, что папа запрещает видеться со мной, ведь он так любит мои приезды... Но ослушаться папу он не мог. С самого детства Вадик был воспитан папой и никогда не смел перечить ему.
— Потому что я так сказал! Вырастешь — узнаешь. Иди, собирай игрушки, живо, — я услышала всхлипы малютки и на мои глаза стали наворачиваться слезы. Слезы обиды, такие горькие и ужасно жгучие...
— А, это ты... — мама вышла ко мне в гостиную. — Проходи, раздевайся. Чай будешь?
— Буду... — просипела я и пошла за мамой в кухню.
За время, что я провела в этом доме, Вадик ни разу не вышел из своей комнаты. Тогда я решила сама пойти к нему, ведь он должен так обрадоваться моим подаркам. Я зашла в детскую и увидела малыша, который тихо собирал разноцветный конструктор. Услышав шаги, он обернулся, вскочил на ноги и бросился мне на шею. Но вдруг, на полпути до меня, он резко остановился и сказал:
— Папа будет ругать... — и тихо всхлипнул. Я стояла, не зная, что ответить маленькому мальчику. Но он первый раз ослушался папу и побежал в мои объятия.
— Маленький мой, мой любимый маленький мужчина... — я заплакала, целуя Вадика в макушку. Он крепко держал мою шею своими маленькими ручонками, прижавшись ко мне. — Я привезла тебе кое-что, хочешь посмотреть?
Я провела немного времени с Вадиком, пока никто не видел. Собравшись домой, я решила зайти к маме на кухню попрощаться. Она мыла и так чистую посуду дезинфицирующим средством, с ожесточением оттирая невидимую грязь. Кружку, из которой пила я, она поставила отдельно, видимо, для нее у мамы было другое средство очистки.
Увидев эту картину, я, не попрощавшись с матерью, хлопнула входной дверью и поехала домой. Всю дорогу я плакала, слезы заливали глаза, дороги я почти не видела, но и не пыталась ничего сделать. Хотелось разбиться, умереть, не мучаться больше. Но я не могла. Что-то не позволяло мне сделать это, но я не знала — что. Дома меня ждал муж, вроде бы такой родной и любящий, но в то же время такой чужой...