Очарование заснеженных улиц пробудило желание опоздать на последний автобус и немного пройтись пешком, не спеша, наслаждаясь буйным снегопадом, бодрящей зимней свежестью и тишиной, какая бывает в нашем маленьком городке только после полуночи.
Неповторимый пряный аромат корицы, смешанный с приятным запахом свежей выпечки заставил меня остановиться. Я поднял глаза вверх и, увидев знакомую вывеску, улыбнулся. «Булочка» — такое говорящее название имела одна из лучших круглосуточно работающих булочных в городе, куда заглядывали на обед практически все студенты, учебные заведения которых находились поблизости. Таким студентом был когда-то и я. Но причиной посещения сего заведения был не только так полюбившийся мне штоллен с начинкой из марципана и вишни...
Ее смеющиеся глаза свели с ума, кажется, всех моих одногруппников. «Конечно, — думал я, — единственная молодая и симпатичная мордашка появилась в отряде престарелых добродушных булочниц. Не думаю, что в ней есть что-то особенное, но, пожалуй, загляну вечерком». И я заглянул. Нет, я не сошел с ума. Я влюбился...
Я посмотрел в ее зеленые глаза и пропал. Утонул. Сгорел. Исчез. Ее капризно-изогнутые пухлые губы во время очаровательной улыбки обнажали ровные и ослепительно-белые зубы, а нежная матовая кожа щек в мгновение озарялась румянцем, когда она вдруг от чего-то смущалась. Я пытался как можно чаще заставлять ее краснеть, чтобы вволю насладиться этим прекрасным зрелищем. Такая... Свежая, румяная... Вкус ее сочных губ трудно было сравнить с чем-то еще — это самое замечательное, что я когда-либо пробовал. Я шутливо называл ее «булочкой», а она улыбалась, наливаясь нежным румянцем.
Одногруппники, не зная о наших с ней отношениях, так и продолжали шептаться, хвастая друг перед другом своими маленькими победами: спорили о количестве ее улыбок в ответ, взглядов, слов... А я молчал и улыбался, ожидая вечера, точнее — ночи. Нашей с ней первой ночи...
Помню ее смущение, когда моя рука коснулась ее бедра и проскользнула под подол легкого воздушного платья. Она прижалась ко мне своим телом, и я почувствовал ее дрожь. Почувствовал, как она облизала свои губы и прильнула ими к моей шее, прижимаясь ко мне еще крепче. Так трепетно... Помню, как сжались ее бедра, и она крепко вцепилась пальчиками в мою спину, когда моя рука проскользнула дальше, и я дотронулся до ее трусиков. Я тут же принялся настойчиво поглаживать ее между ножек, ощущая ее тепло, влажность и возбуждение...
Нежные ласки смогли преодолеть барьер из скованности и смущения, и она, расслабившись, позволила снять платье. Её упругое тело оказалось в моей власти... Теплое, податливое, откликающееся на мои прикосновения. Я мог бы своими руками вылепить из него все, что угодно, но этого не требовалось... Она прекраснее любой нимфы из самой волшебной сказки... Напряженные соски ее пышной груди соблазнительно проглядывались сквозь тонкую кружевную ткань розового белья. Мне очень хотелось прикоснуться к ним своими губами, почувствовать вкус и спелость этих ягод. Она сама обнажила свою грудь и прижалась сосками к моей груди. Незабываемые ощущения мягкости и твердости одновременно. Я наклонился и приник губами к соску, вбирая его в себя, жадно смакуя...
Одурманенный возбуждающим ароматом ее тела, я встал на колени и стянул с нее трусики, попутно лаская языком нежное безумно вкусное тело.
Наши взгляды были неразлучны, как и наши мысли, наши тела... Я медленно входил в нее, наслаждаясь трепетом ее ресниц при каждом следующем толчке. Сжимал ее ягодицы и притягивал к себе, как можно глубже проникая в ее горячее лоно снова и снова. Я сходил с ума, пытаясь продлить эти минуты, эти сладкие ощущения. И вдруг она закрыла глаза и, громко застонав, сжала плотнее бедра, уничтожая последние надежды на продление этой сладострастной пытки, и мы вместе, в один миг, окунулись в самый глубокий океан эйфории...
Семь лет прошло, а я до сих пор называю свою жену самой вкусной в мире булочкой.
