— Ничего не нашел?
— Почему же? – он прошел ко мне на кухню и присел на стул. – Нашел я эту пару. Лиза Хэмпстон и Том Шабл. В 1898 году им было по 17. Они только окончили школу и хотели пойти учиться в колледж *** вместе. Вроде как встречались. Хэмпстон была из обеспеченной семьи, а Шабл — сыном шахтера. Соответственно родители Лизы были против их отношений, равно как и родители Тома. Они считали, что Лиза избалованная богатая девочка, которая играет на чувствах их сына и при первом удобном случае бросит его, как ненужную игрушку. Из материалов дела, отец Тома, давал показания и говорил: «Том ее так сильно любил, что готов был ради этой богатой девочки сделать невозможное. Он убегал из дома вечерами, и они проводили с Лизой много времени на станции ***. Они называли ее между собой „платформа номер девять“ и никто не знал, почему именно. Мы не одобряли их союз, но и препятствовать не могли. Это была его жизнь, и только он один мог решать, что лучше для него». Мать же Лизы давала иные показания. Она был в бешенстве и эмоционально не уравновешенна, и утверждала, что Том развратил ее маленькую девочку. «И теперь, после этого грязного немытого щенка, у Лизы не появится нормального парня! Кто ж захочет брать в жены испорченную?!» — были ее слова. А также то, что Лиза не любит его и всячески хочет избежать этих встреч, но он насильно ее тянул на проклятую станцию, где совершал свои грязные действия.
— Они действительно спали? Или это всего лишь предположения оскорбленной матери? – перебил я Дюка, тот почесал затылок.
— Вскрытие показало — нет. Она была невинной девочкой.
Я наклонился ниже.
— Что с ней случилось?
— Сначала беда случилась с Томом Шабл. Неизвестная группа лиц затащила его в тоннель на станции *** и, привязав к рельсам, оставили умирать. Его переехал поезд. 31 октября 1898 года. Лиза не смогла пережить стресс, обвиняя во всем родителей. Через месяц, она покончила жизнь самоубийством: спрыгнула с моста под поезд, что подъезжал к станции. Две жизни оборвались в столь короткий промежуток времени.
— Не нашли тех, кто затащил Шабл в тоннель?
— Да кто ж его знает, — отмахнулся Дюк. – Судя по отчетам и тому, что дело быстро закрыли — нет. Да и голову даю на отсеченье, что родители этой девочки все подстроили. Наняли людей, ну те и избавились от мозолившего глаза парня. Только дочь как не оберегали от несчастий, так и не уберегли. По мне, оставили бы эту пару в покое. Глядишь, сами бы разбежались через годик-другой. Но, видно, судьба иначе распорядилась. Так, Мьен, мне пора на службу. Был рад повидаться. И больше, пожалуйста, не допекай меня по пустякам. Надеюсь, ты утолил свое любопытство?
— Спасибо, сполна, — я крепко пожал руку шерифа и проводил его до дверей. – Все что нужно я узнал. Больше не потревожу.
После ухода Дюка мне было как-то не спокойно. Причем здесь смерть подростков в далеком прошлом и поезд, идущий на запад? И как это связано с пропажей людей? Может, я чего-то не понимаю, но исчезновения начались спустя десять лет. Почему такой большой срок? Но как только я вспоминал поезд на заброшенной станции по моей спине бегали мурашки, а на голове волосы дыбом вставали. Разве такое возможно?
Едва дождавшись следующего дня, я вышел с утра, прихватив с собой необходимый провиант, еще один фонарик, взамен потерявшему, рюкзак и на всякий случай монтировку. Подъехав к станции, я припарковался на прежнем месте и, взяв вещи с собой, двинулся в путь. Дойдя до здания, некогда именовавшей себя станцией ***, я набрался наглости и взломал дверь. Затхлый запах плесени и сырости ударили в нос, когда я проник внутрь. Что надеялся здесь найти – я не знал, но на всякий случай оббежал стены взглядом. Ни каких надписей или подсказок. Закрытая касса и пару длинных облезлых скамеек. По углам висела паутина. Мрачное место и оно навевало только тоску. Я вышел на свежий воздух. Огляделся снаружи. Платформа была одна и где я только не пытался найти цифру девять, так и не нашел. И для меня осталось загадкой, что имели ввиду ребята, когда упоминали эту странную станцию? Оставалось только ждать поезда. Когда именно он придет я не знал, но помнил, что сегодня, ровно год назад пропал мой брат. Мог ли он пойти на эту станцию? И если да, что могло привести его сюда? Сегодня день был погожим и солнечным. Я бродил по пустынному перрону и со страхом поглядывал в сторону зияющего чернотой тоннеля, но так и не рискнул спуститься вниз и пройти в него вновь. Ближе к обеду я присел на одну из уличных лавок и, облокотившись об нее, кажется, задремал.
Проснулся я от холода. На улице уже темнело. Удивленно посмотрев на часы, я остолбенел. Время показывало: 19:40. Как я мог так долго проспать? Жутко захотелось пить. А вода осталась в машине. Пришлось возвращаться к ней. Но не успел я открыть дверь, как услышал со стороны голос. Приятный тонкий женский голосок, который пел грустную песню. Слов разобрать было невозможно, но мелодия гипнотизировала и притягивала. Я двинулся на источник звука, даже не обращая внимания на то, как я шел. Падал, но поднимался и шел. Спотыкался, но продолжал идти. Голос отдалялся, а я стоял уже на перроне. Словно завороженный я слушал это неразборчивое пение и смотрел в тоннель. Впереди послышался гудок и спустя мгновение темноту осветили яркие фары, ударяя мне прямо в глаза. Я на секунду ослеп, чуть не упав на рельсы, но инстинкт самосохранения взял верх, и я отпрянул назад. Передо мной остановился скрипучий паровоз, который тянул за собой ржавый вагон. Один их тех паровозов, что только начали появляться в те года, для перевозки людей между городами. Дверь с лязгом отодвинулась в сторону. Не успев сообразить, в чем дело, я вступил в вагон, успев обронить взгляд на табличку, что висела слева двери. Это был номер «66».
Вагон представлял собой металлическую коробку, в которой в ряд стояли деревянные полусгнившие сиденья. Мест в вагоне было предостаточно. Я присел на свободное, оглядывая помещение. Поезд тронулся вперед, оглушая громким гудком. Передо мной сидело две женщины, они читали газеты. Позади меня сидело двое мужчин и один мальчик. Трое были заняты тем, что тоже читали. Я пытался разглядеть Рона, но его здесь не было. Меня это огорчило. Интересно, а Порт здесь? Я негромко спросил:
— Порт Кеч? Вы здесь?
Мне стало страшно от того, что люди молчаливо смотрели в газеты, даже не переворачивая листов и при этом, не дернув ни единым мускулом, когда я произнес имя, пропавшего девятнадцать лет назад, парня. Может я ошибся поездом? Да я вообще не должен здесь был оказаться! Что я здесь забыл?! В погоне за правдой я угодил непонятно куда и эти странные пассажиры и их, не меняющееся выражение лица, наводили на меня тихий ужас. Поезд ехал вперед все быстрей и быстрей. Меня стал убаюкивать его монотонный однообразный стук колес. Я всеми силами пытался бороться со сном, но веки предательски слипались и вскоре я сдался.
Проснулся я от того, что поезд резко дернулся вперед. Я открыл глаза и внутри меня все перевернулось.
