Скользкие щупальца страха пробирались до самых потаенных уголков души и хотели вывернуть меня наизнанку. Людей в вагоне стало больше. Это было однозначно. Я прижался к спинке сиденья, обводя всех взглядом. Они смотрели на меня, и в их глазах стоял мрак, и веяло от них могильным холодом. Я уже и не надеялся найти Рона, и мне до одури захотелось покинуть этот злосчастный поезд. Я встал с места и подошел к двери. Слабый свет в вагоне начал мигать. В какой-то момент он померк на секунду и когда вновь загорелся, я чуть не закричал. В вагоне стало еще больше людей, и они стояли ко мне на расстоянии вытянутой руки, я видел их омерзительные физиономии в отражении стекол. Капельки холодного пота потекли по моей спине, над губой появилась испарина. Не давать им подойти к себе! Ни в коем случае не касаться ни кого из них! Осторожно, насколько это позволяло узкое пространство, я повернулся к ним и дрожащим голосом вскрикнул:
— Во имя Отца и сына и святого Духа, отстаньте от меня, демоны! Не походите ко мне!
Свет опять замигал. Боже, боже. Только не это. Секундная темнота. Снова показался салон, и у меня подкосились ноги. Весь вагон был забит людьми! И они тянули ко мне свои мертвые руки. Я чувствовал их трупный запах, и меня чуть не стошнило себе под ноги. Сомнений не осталось: передо мной были все те люди, которые начали исчезать с 1909 года. Они все были мертвы! Они навечно застряли в этом тесном вагоне, который мчал их по бесконечному пути и с каждым годом подбирал новых путников, чтобы забрать их душу в ад.
— Рон! – я отчаянно закричал на весь салон, едва не плача. Я не хотел умирать. Я не хотел становиться такими как они. Я всего лишь мечтал найти своего младшего брат и доказать себе, что я еще чего-то могу в этой жизни. Я потерял его и всеми силами пытался его найти. – Рон!
— Морган? – его тоненький голос прозвучал совсем рядом. Я взглянул себе под ноги и увидел его. Он, как и прежде, худенький и бледненький стоял передо мной. Я упал на колени и крепко его обнял. Слезы радости брызнули из моих глаз, а в горле появился тугой комок.
— Рон, братишка. Как долго я искал тебя! О Господи, спасибо тебе за то, что дал нам шанс увидеться вновь. Я вытащу тебя отсюда. Мы поедем домой. И все будет как прежде. Вот увидишь. Мы заживем другой жизнью.
— Морган? – повторил брат, без каких либо эмоций. — Это и есть наш дом. Разве ты не видишь?
Свет замигал.
— Нет-нет-нет, — я еще крепче обнял брата и зажмурился. – Не забирайте его у меня! Не смейте!
Темнота. Она длилась дольше обычного. Рон все еще был рядом, я чувствовал его холодное тело. В ухо, словно зловещий шепот, просочились слова:
— Ты последний, Морган. Ты был последним сыном из тех, кто однажды поиздевались надо мной и бросили меня умирать. Я обещал отомстить за Лизу, и я отомстил. Если бы не ваши предки, которые разлучили нас и заставили покончить ее жизнь самоубийством – мы были бы вместе. Но вы все испортили! — голос поднялся до невероятных вершин, отчего у меня лопнули барабанные перепонки, и из ушей хлынула кровь. Но голос продолжал говорить. Он говорил в моем сознании.
— В тот день, на Хэллоуин, мы с Лизой должны были увидеться на своей любимой станции. На нашей платформе номер девять. Мы назвали ее так в честь девяти скамеек, что стоят на перроне вряд. Мы любили лежать на этих скамейках и считать на небе звезды. Нам нравилось то, что у нас было свое место, которое нас сближало. Как-то Лиза прислала мне записку, что будет ждать меня. Когда я пришел, меня схватила толпа обезумевших мужчин. Они избили меня, и потащили в тоннель. За всем эти с перрона наблюдала мама Лизы. Она крикнула: «Убейте его!», а я кричал от боли. Просил остановиться. Но они не слушали меня и привязали к рельсам. Тогда я начал проклинать их и пообещал, что вернусь за их семьями. Я буду убивать их каждого по отдельности, но они смеялись надо мной. Утром меня не стало. Душа отделилась от тела. Я видел, как моя любимая Лиза бродила по станции, и звала меня, а потом она не сдержалась, спрыгнула вниз. Под тот же самый поезд, что убил меня. Я владею этим поездом, Морган, уже как семьдесят шесть лет. Мне пришлось долго стараться, чтобы овладеть этой неподъемной штукой. Лиза пришла мне на помощь. И хотя после смерти мы не можем быть вместе, но зато я могу любоваться ей на расстоянии. Она помогает мне завлекать тех, кто виновен в моей смерти. Она помогает забирать души тех, в чьих жилах течет кровь моих убийц!
Перед моими глазами стали проноситься обрывки прошлого. Том и Лиза поздно ночью гуляют по пустынной станции, держась за руки. Весело смеются, обнимаются, их губы соприкасаются, и я вижу, как дрожит тело Лизы, когда Том ее отпускает. Девять скамеек в ряд. Они прыгают по ним, хохочут, ложатся на спину и смотрят на звезды. Потом картинка резко меняется. Причем не в лучшую сторону. Их было семеро, кто напал на Тома. Мужчины разных возрастов. По каким критериям их выбирала миссис Хэмпстон, было не понятно. Но в их руках промелькнули деньги, которые женщина раздала каждому и указала на Тома пальцем. И они, не раздумывая, совершили над мальчиком садистские действия. Потом оставили его умирать. Спустя десять лет у каждого из их семей стали пропадать близкие люди: девушки, жены, дети, матеря, отцы. В каждой семье было горе, и никто не признавал свою вину. Годы шли, а исчезновения продолжались. Мой отец был сыном одного из наемников, миссис Хэмпстон. Как его отцу, так и ему удавалось все эти годы скрываться от напасти, что обрушилась на город. Он отправил нас с мамой на границу. Я помню тот момент, когда мы уезжали из ***. Когда я вырос, закончил университет, мы с мамой и восьмилетним Роном, вернулись в родной город. Тогда-то родители и погибли. Но тому виной был не Том, а неосторожное вождение отца. Шабл решил отыграться на Роне. Он был последним, кого он украл.
— Я заберу твою жизнь, Морган. Ты будешь последним. Шестьдесят шестым. Тем самым номером, который унес мою жизнь. Добро пожаловать в мою коллекцию, Мьен!
Я открыл глаза. В вагоне никого не было. Я еще чувствовал присутствие Рона, но он исчез вместе с остальными. По щекам текли горячие слезы, а передо мной стояла рыжеволосая девушка. Бледная как простыня. Она пела себе под нос едва узнаваемую мелодию. «Милый Том. Вернись ко мне. Без тебя совсем мне плохо. Так тоскливо, одиноко… Жди, и я приду к тебе»…
— Привет, Морган, — она улыбнулась. От этой улыбки мне стало так хорошо и спокойно. Ее красивое лицо резко исказилось в гримасе боли и, схватив меня за горло руками, она приблизилась к моему лицу и закричала: — А теперь ты сдохнешь, тварь!
Ее мертвые губы обхватили мои и длинный скользкий язык проник в горло, пробираясь к моим внутренностям. Перед глазами заволокло тьмой, а сердце издавало отчаянные последние стуки, хватаясь за жизнь, которую у меня отняли невольно…
* * *
Этот вагон мчится теперь без остановок. Нас ровно шестьдесят шесть. Мы сидим в этом заброшенном и мрачном вагоне уже вечность. Дорога бесконечна, адский смех Тома не знает границ, а Лиза продолжает смотреть на него со стороны. Им нельзя соединиться после смерти. Самоубийца и убитый невольно не могут пересечься на том свете. Она поет свою грустную песню и плачет, а мы с Роном сидим рядом и улыбаемся. И Хэллоуин теперь мой любимый праздник. Он не только отнял у меня моего брата, но и вернул его. Правда, не так, как я хотел, но все же. Иногда на платформе №9 мы видим незнакомых странно одетых людей. Люди будущего — так их называет Рон. А мне как-то все равно. Что мне до них? Когда у меня нет своей жизни. Теперь я призрак и призрачный поезд, захваченный злым духом, мчится по кругу, не останавливаясь.
— Смотри, — как-то одним осенним днем Рон указал в окно пальцем, я выглянул в него, и у меня на губах нарисовалась улыбка.
На перроне стояла миссис Кеч, все еще высматривая своего сына. Поезд притормозил, и створки дверей открылись. Половина людей с вагона исчезло. Но я остался сидеть. Она увидела меня и побледнела, отступая на пару шагов назад. Я приветливо махнул ей рукой, и поезд тронулся дальше. Она так и не рискнула зайти в вагон. Счастливая…
